Борис Мегрели - Именем закона. Сборник № 3
— Елена Прокофьевна и раньше жаловалась на мужа?
— Только один раз, в шестьдесят пятом году, когда Виталий Аверьянович надумал покорить Памир. Он был заядлым альпинистом. Как отпуск — он в экспедицию. Связи у него в этом мире были большие и друзей было много. Елена Прокофьевна хотела, чтобы я отговорил его. Куда уж там!
— Покорил Памир?
— Он — нет. Возвратился со сломанной ногой. Многие там поломали себе кости. До вершины добрались лишь двое. Зато с тех пор Виталий Аверьянович с альпинизмом покончил, на радость Елене Прокофьевне. Так на чем мы остановились? Да, дело принимало широкую огласку. Если, думаю, Елена Прокофьевна пришла ко мне, а я ей мужа не возвращу, она пойдет в партком. Опять вызываю Виталия Аверьяновича. Ты что, сукин ты сын, говорю, дело довел до того, что жена стала жаловаться?
— Что он ответил?
— Знаешь, говорит, Николай Тимофеевич, я обещал тебе не нарушать служебной дисциплины и не нарушу, обещать же того, что не сумею выполнить, не могу, хоть казни. Не в силах, говорит, порвать со своей актрисой. Знаете, чем все закончилось? Собрал он свои вещи и ушел из семьи. Почти год было тихо. Директор конторы, непосредственный начальник Виталия Аверьяновича, уехал в длительную загранкомандировку, а назначить директором Виталия Аверьяновича я не мог, хотя Виталий Аверьянович с самого начала вытягивал работу конторы. Отличный коммерсант. Слушай, говорю, ты бы оформил свои отношения со своими женщинами. Доколе, говорю, так жить будешь, ни туда и ни сюда? Подумаю, говорит. Елена Прокофьевна, она женщина интересная, к тому времени встретила человека и подала на развод. Это я позже узнал, после того, как Виталий Аверьянович вляпался в новый скандал. Я сказал, как он ушел из семьи?
— Вы сказали, что он ушел, собрав свои вещи.
— Да, он взял только свои вещи, самое необходимое, поступил благородно. Не знаю, какая муха его укусила, но он ударил жену, а когда жених Елены Прокофьевны встал на ее защиту, то и его саданул как следует, да так, что сломал человеку челюсть. Елена Прокофьевна вызвала милицию. Составили протокол, но жених отказался давать показания против Виталия Аверьяновича. Видно, стыдно ему было признаваться, что его избил муж невесты. А невеста, то бишь Елена Прокофьевна, оказывается, назвала Надежду Андреевну нехорошим словом. Вот и пошло и поехало.
— Зачем Виталий Аверьянович пришел к Елене Прокофьевне?
— Вроде бы оговорить условия развода.
— Что их было оговаривать? Он же ушел из семьи за год до этого.
— Знаете, когда наступает час официального развода, люди звереют. До этого люди как люди, а развод будто сигнал тревоги. У нас в объединении разводилась одна молодая пара. Красивые ребята, любо-дорого на них было смотреть. Так они делили даже простыни. Противно потом на них было глядеть. Я Виталия Аверьяновича не оправдываю. Но, знаете, Елена Прокофьевна не должна была прибегать к оскорблениям.
— Обождите, Николай Тимофеевич. Виталий Аверьянович пришел делить имущество, от которого он отказался за год до развода. Или я не понял вас?
— Не так, не так. Виталий Аверьянович хотел забрать лишь свои книги. У него только словарей двести томов. Когда он вошел в свою бывшую квартиру, а надо сказать, что дом у него был полной чашей, Елена Прокофьевна встретила его враждебно. Боялась, наверно, что Виталий Аверьянович помимо книг еще что-нибудь заберет. Жених не вмешивался, пока Виталий Аверьянович не ударил ее. Жениха, спрашиваю, зачем ты ударил? Не знаю, говорит. Очевидно, говорит, мысль, что все заработанное моим горбом за четверть века на блюдечке достанется этому хлюпику, помутила разум.
— Чем же закончилась вся история?
— Протокол милиция переслала к нам. Дело до суда поэтому не дошло. Помочь Виталию Аверьяновичу я уже не мог. Вмешались кадры. Он ушел из нашей системы. Пьесу его поставили. Думал, в этой системе он преуспеет. Куда уж там! Оказывается, сложнее, чем я думал. У нас все-таки проще.
— А развод?
— Развод состоялся. Виталий Аверьянович забрал у Елены Прокофьевны только книги. Сейчас она с мужем в Штатах. Он оказался журналистом. Вот и мой дом. Хорошо мы с вами поговорили! Спасибо. Ну, бывайте! — Аккуратов крепко пожал мне руку и вошел в арку дома рядом с концертным залом имени Чайковского.
Войдя в будку телефона-автомата, я позвонил Хмелеву.
— Как твой нос, Саша? Докопался до чего-нибудь?
— Докопался пока до соседки Герда. Ее дверной глазок нацелен на его квартиру. К тому же у нее собака, которая лает на каждый чужой шаг. Грач ушла от Герда примерно в час. Десять минут спустя ушел сам Герд. Домой возвратился в начале третьего.
С Гердом мы встретились в кабинете главного режиссера. Андронова в театре не было. Герд предложил мне диван, а сам сел за письменный стол.
— Вам идет это кресло, — сказал я.
Он пересел на стул и сказал:
— Вы бы поторопились с повторными вызовами и уточнениями. День-другой — и мы все уедем в отпуск.
— Вы лично куда едете?
— В Ялту. Показать путевку?
— Я смотрю, царапина на вашей щеке зажила.
— Далась вам эта царапина! Слушаю вас.
— Честно говоря, хотелось бы вас послушать.
— Меня? Разве я просил о встрече? Чего вы, собственно, от меня ждете? Что я признаюсь в убийстве Нади Комиссаровой?
— Разумеется, нет. Во-первых, я надеюсь наконец получить вразумительный ответ на вопрос: кто вас поцарапал?
— Во-вторых?
— Не торопитесь. Сначала ответ.
— Хорошо. Меня поцарапала женщина. Вас удовлетворит такой ответ?
— Только наполовину. Имя женщины?
— Этого я никогда не скажу.
— Но ведь мы установим это.
— Не будем терять времени. Во-вторых?
— Во-вторых, что вы можете сказать о бриллиантовом колье, принадлежавшем Комиссаровой?
— Я никогда не видел никакого колье у Комиссаровой.
— Павел Николаевич, вы проявили живой интерес к колье…
— Прекратим бессмысленный разговор. Я никогда не видел колье у Комиссаровой. Меня вообще не волнуют женские побрякушки.
— Ладно. Оставим и это. В-третьих, вы солгали, утверждая, что после ухода от вас Татьяны Грач легли спать. Где вы были с часу ночи до двух?
— Вы что, изучаете каждый мой шаг? Это возмутительно. Я не буду больше отвечать ни на один ваш вопрос.
— Боюсь, что в таком случае вам придется отложить поездку в Ялту.
— Вы угрожаете мне?! Я вынужден буду жаловаться на вас.
— Такое право у вас есть, но позиции слабые. Заведомо ложные показания и уклонение от дачи показаний — уголовно преследуемые деяния. Телефон и мой и Мироновой у вас есть. Буду с нетерпением ждать вашего звонка. До свидания, Павел Николаевич.
Направляясь к Страстному бульвару, месту встречи с Рахманиным, я думал о том, что поступаю неверно, бегая от одного свидетеля к другому. Их надо было сразу допросить с протоколом и со всеми формальностями. Тот же Герд вел бы себя иначе у следователя. По крайней мере, лжесвидетельство и отказ от дачи показаний были бы запротоколированы. Но каждый вызов к следователю — это время. А оно устрашающе бежало вперед, приближая день отпуска в театре. И еще — я хотел своими беседами подготовить Миронову к допросам.
Рахманин уже ждал меня.
— Догадываюсь, зачем вы меня вызвали, — сказал он. — Таня Грач?
Я подумал, что сейчас он начнет все приписывать женским домыслам и отрицать саму возможность существования колье. К счастью, я ошибся.
— Очевидно, колье было, — сказал Рахманин. — После разговора с Таней я долго размышлял.
— И пришли к выводу, что колье было?
— Могло быть.
— Каким же путем вы пришли к такому выводу?
— Отчасти благодаря вам. Вы спрашивали меня о Скарской. Я вам ответил, что ничего о ней не знаю. После разговора с Таней Грач это имя почему-то всплыло в памяти. Я позвонил одному своему приятелю. Он театровед. Потом я позвонил Андронову. Он тоже кое-что рассказал мне. Ну а дальше нетрудно было выстраивать версию. Так, кажется, у вас принято говорить? Теперь мне понятны слова Нади: «У нас есть что продать».
— Вы не видели колье?
— Нет же, конечно, нет. Неужели до вас это не дошло?
Выслушав меня, Миронова сказала:
— Не блеф ли это колье? Действительно, откуда у Комиссаровой такая драгоценность?
— Скорее всего, от Скарской.
— В таком случае, Скарская должна была быть добрейшей старухой.
— Этого нельзя проверить. Нельзя проверить и то, какие драгоценности у нее оставались под конец жизни.
— Относительно драгоценностей не согласна. Архивные документы, завещание…
— Будете копаться в архивах?
— Надеюсь, вы поможете бедной женщине. Не пугайтесь. Пока не уверена в необходимости такого шага. То, что мы знаем о Скарской и об отношениях между ней и Комиссаровой, исключает саму возможность подарка. Вспомните, Скарская холодно приняла Комиссарову, не узнала ее.
